Еще в восемнадцатом году т. Ленин указывал в «Правде» на необходимость выработки для статей краткого «телеграфного» языка.
В речи т. Калинина на четвертом съезде работников печати — тоже призыв — упрощать «стиль» — внешность, форму наших статей.
Еще бы!
Во всех газетах до сих пор мелькают привычные, но никому не понятные, ничего не выражающие уже фразы: «проходит красной нитью», «достигло апогея», «дошло до кульминационного пункта», «потерпела фиаско» и т. д. и т. д. до бесконечности.
Этими образами пишущий хочет достигнуть высшей образности — достигается только непонятность.
На одной московской лестнице я видел надпись одного такого писателя:
«Воспрещается не выпускать собак».
Для усиления впечатления «писатель» поставил рядом с «воспрещается» еще и «не выпускать». Получилось не усиление впечатления, а наоборот: по точному смыслу этого приказа каждый должен был бы бешено гнать собак на лестницу.
Точно так же «форма» часто выворачивает «содержание» статей.
Конечно, трудно рабочему, в первый раз берущему в руку перо, думать еще и о своей форме. Он только старается верно описать факт, верно изложить мысль, пользуясь для этого «литературным» языком, т. е. тем словесным материалом, который ему дают сегодняшние публицисты, писатели, поэты.
Один сапожник все время говорил мне про одного хлюста, подозреваемого во всяких темных делишках:
«Товарищ, вы ему не верьте — это весьма субъективная личность».
Иностранщина из учебников, безобразная безóбразность
до сих пор портит язык, которым пишем мы. А в это время
поэты и писатели, вместо того чтоб руководить языком, забрались в такие заоблачные выси, что их и за хвост не вытащишь. Открываешь какой-нибудь журнал — сплошь испещрен стихами: тут и «жемчужные зубки», и «хитоны», и
«Парфенон», и «грезы», и черт его знает, чего тут только
нет.
Надо бы попросить господ поэтов слезть с неба на землю.
Ты хвастаешься, что ты хорошо владеешь словом, — будь добр, напиши образцовое «Постановление месткома об уборке мусора со двора». Не хочешь? Ты говоришь, что у тебя более возвышенный стиль? Тогда напиши образцовую передовицу, обращенную к народам мира, — разве может быть более возвышенная задача? Только тогда мы поверим, что твои упражнения в области поэзии имеют действительный смысл, что твоя возвышенная работа может быть использована для улучшения жизни людей. Тогда никто не будет возражать и против твоих туманных, непонятных стихов.
А то у нас в области словесного искусства — одни инженеры и ни одного рабочего, ни одного мастера.
А какой тогда смысл в возвышенных планах?